Мурашковский - Даниловскому (05.08.2007)

Здравствуйте, Юрий!

Ну вот, мы с Вашей помощью несколько конкретизировали первую тему хорошего обсуждения. Вы правы, давайте начнем с Декарта.

Но рассматривать любой объект есть смысл системно. То есть, в данном случае, рассматривать не только методические соображения Декарта, но и ту систему взглядов, которая господствовала в его время, те результаты, которых он сам достиг, пользуясь своими подходами, а также те изменения во взглядах на науку, которые с тех пор произошли. Уж кому, как не нам, специалистам по ТРИЗ, применять такой подход.

Декарт знаменовал собой одну из вершин механистического детерминизма. В тогдашнем мире все было заранее предопределено и неизменно. И в силу этого существовала некая «истина», абсолютная и неизменная во веки веков. Вот откуда взялся первый принцип Декарта (повторяю Вашу цитату):

«Первое — никогда не принимать за истинное ничего, что я не признал бы таковым с очевидностью, т.е. тщательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению».

А что значит «очевидная истина»? Разве не очевидно, что Солнце каждый день вращается вокруг Земли? Разве не очевидно, что любые движения сводятся к падению на Землю? Разве не очевидно, что если оставить сырой кусок мяса, то через несколько дней в нем «самозародятся» черви?

В том-то и дело, что нет ничего «самоочевидного»! Есть модели, парадигмы, которые полностью определяют, «направляют» наше видение. И то, что в одной модели кажется таким очевидным, в другой представляется полной чушью.

Пример 1. Работая с лейденской банкой, Гальвани обнаружил, что искры из нее заставляют сокращаться мышцы в бедре рассеченной лягушки, несмотря на то, что в них уже нет жизни. Другие тоже наблюдали подобное явление, но Гальвани открыл нечто новое: когда металлический скальпель касался мышцы в момент появления искры из находящейся рядом лейденской банки, мыш¬ца сокращалась, хотя непосредственного контакта с искрой она не имела.
Полагая, что причиной этому является наведенный (инду¬цированный) электрический заряд в скальпеле, Гальвани поместил мышцы бедра лягушки в наэлектрифицированную ат¬мосферу грозы, подвесив их на медных крючках на железной ограде. Он добился сокращения мышц, а к тому же понял, что можно было обойтись и без грозы.
Необходимо было всего лишь дотронуться до мышц двумя разными металлами одновременно, причем не важно, есть ли поблизости искра или нет, а также не важно, идет гроза на ули¬це или нет. Два разных металла, контактируя одновременно с мышцей, могут не просто заставить ее сокращаться, а могут сделать это несколько раз. Очевидно, что электричество имеет какое-то отношение к этому процессу и, что бы ни происходи¬ло, электрический заряд не утрачивал своей силы даже после разряжения и сокращения мышцы, напротив, заряд мог само¬произвольно возникать снова и снова. Гальвани предположил, что электричество возникало в самой мышце, и назвал это «жи¬вотным электричеством».

Однако Алессандро Вольта предположил совершенно другую модель. Электричество возникает не в мышцах, а при контакте разных металлов. В 1800 году он проделал серию экспериментов, полностью подтвердивших это предположение. Следствием экспериментов было изобретение «вольтова столба» - первой электрической батареи.

В модели Гальвани «животное электричество» было вполне естественным. Более того, это совпадало с общепринятыми взглядами на «жизненную силу», которая придает телам жизнь. После опытов Гальвани физика стала модной наукой, поскольку все ждали, что скоро откроют тайну бессмертия.

В модели Вольта и «животное электричество», и идея «электрического бессмертия» выглядят просто нелепостями. Что же в данном примере является очевидным по Декарту?

Совершенно отчетливо просматривается общенаучная тенденция ухода от абсолюта.

Пример 2. Был абсолютный центр Вселенной (Земля, потом Солнце, потом центр Галактики). Была абсолютная точка отсчета для движения – эфир в понимании 18-19 веков. Было абсолютное пространство, было абсолютное время. Где они теперь?

Не кажется ли Вам, что пора уйти и от абсолютной «очевидной» истины? А если так, то первое правило Декарта просто рассыпается в прах.

Ваша трактовка этого правила, на мой взгляд, несколько отличается от того, что сказал Декарт. Императив «УСОМНИСЬ» вообще трудно назвать «правилом». Он стал бы правилом, если бы мы могли сказать: «сомневаться надо в таких-то случаях и делать это надо так-то». Если такой методики «сомневания» нет – то мне трудно считать это правилом. Просто красивое слово, не имеющее конкретного содержания.

Теперь о втором правиле (цитирую Ваше письмо):

«Второе — делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить».

Это правило тоже плоть от плоти механистического детерминизма и полностью противоречит принципу системности. Принцип системности подразумевает, в частности, что свойства системы не сводятся к сумме свойств подсистем.

Если мы рассмотрим развитие науки в достаточно большом филогенетическом промежутке, то быстро увидим, что первоначальные этапы деления на части быстро уступают место противоположному процессу – рассмотрению целого, а не суммы частей. Вы дальше пишете о необходимости рассматривать процессы в виде двух противоположных тенденций. Согласен. И не просто согласен, а несколько лет назад написал статью об этом в рассылке А.Кондратьева и в сборнике «Путь к океану», а в прошлом году докладывал о модели встречных процессов на саммите. Картотека на эту тему уже начинает выходить из стадии внешних аналогий.

Давайте рассмотрим с этих позиций второе правило Декарта.

Пример 3. Энтомологи в течение веков рассматривали насекомых чисто анатомически, членили их на отдельные органы и изучали их работу. Фабр перешел к изучению насекомых в целом. И оказалось, что поведение насекомых никоим образом не сводится к работе отдельных органов! Более того, вся предыдущая «разделенная» энтомология ничего не дала Фабру в объяснении поведения насекомых.

Пример 4. Павлов фантастически глубоко разобрался в рефлексах животных. Казалось, суммируем эти рефлексы – и познаем поведение. Но уже первые шаги этологов показали – ничего подобного! Поведение – отнюдь не сумма рефлексов.

Кстати, между работами Фабра и работами основателей этологии почти сто лет. Вот цена веры во второе правило Декарта.

Пример 5. Мне самому в работе над теорией развития художественных систем (ХС) пришлось столкнуться с тем же эффектом. Да, составные части ХС легко выделились. И в определенной мере их развитие удалось изучить. На целый двухтомник хватило. Но стоило взглянуть на развитие ХС «с птичьего полета», как оказалось, что есть закономерности, не только не описываемые этими «частичными» закономерностями, но и в известной мере противоречащие им.

Я бы второе правило Декарта просто дополнил. Да, дробить проблему надо. Вначале. Но при этом не ждать от такого дробления окончательных результатов. Это вспомогательный, промежуточный ход! Надо быстренько переходить к изучению ЦЕЛОГО.

То же самое относится и к третьему правилу (опять цитата из Вашего письма):

«Третье — располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу».

Рассмотрение от простого к сложному имеет два существенных недостатка. Первый заключается в том, что просто-напросто есть две стратегии изучения: от простого к сложному, и от сложного к простому. По неизвестным пока еще причинам, человек в раннем-раннем детстве выбирает для себя более удобную стратегию. Я могу предположить, что для Вас характерна стратегия «от простого к сложному», поскольку третье правило Декарта Вам так понравилось. Для меня характерна вторая стратегия. Поэтому данное соображение Декарта у меня лично вызывает неприятие. НО ЕСЛИ ОТСТРАНИТЬСЯ ОТ ЛИЧНОГО, то это просто-напросто две взаимодополнительные стратегии. И абсолютизировать одну из них – это все равно, что спорить, на каком именно колесе двухколесного велосипеда правильно ездить – на переднем или на заднем. А правильно ездить на обоих.

О втором недостатке мы уже говорили. Просто «располагая мысли», мы неизбежно будем суммировать свойства подсистем и никогда не выйдем на свойства систем. Вся история науки однозначно показывает: свойства более высоких рангов нельзя ВЫВЕСТИ из свойств рангов более низких. Их можно только ОБНАРУЖИТЬ, изучая сами эти более высокие ранги. Невозможно так «расположить мысли», чтобы из свойств автомобилей логически вывести правила дорожного движения!

Что же касается четвертого принципа, то я просто не понимаю, о чем речь. Перечни чего? И что они дадут, эти перечни? Речь идет о картотеке? Тогда это далеко не «перечень», это система. И она создается под концепцию. Перечень предыдущих исследований на эту тему? Если мы хотим создать новую модель, то это просто вредно. Ну а уж насчет «ничего не пропущено» - это при современном объеме информации просто смешно. Это было смешно уже при Декарте.

А теперь я предлагаю рассмотреть одну из моделей, которую создал сам Декарт, и которой он очень гордился.

Пример 6. «...Декарт предлагает нам из всей массы небесной материи выделить вращающиеся столбики частиц, мысленно прочертив во все стороны от Солнца радиусы. Сила толчков колеблется из-за того, что отдельные частицы меняют свое положение внутри столбика-радиуса. "Это и является, как нам кажется, свойством, весьма похожим на свет",- говорит Декарт. Во второй раз, уже в заключение главы, он утверждает совсем уже определенно, что если в конце столбика-луча поместить человеческий глаз, толкающиеся частицы вызовут в нем ощущение света.
Короче говоря, по мнению Декарта, свет - не что иное, как беспорядочные колебания, передаваемые через пространство, плотно упакованное частицами материи. Причем любое расстояние, как полагает Декарт, свет преодолевает мгновенно. <…>
С точки зрения Декарта, дело обстоит просто: все происходит от вращения. Если даже выкачать всю материю из непосредственно прилегающего к Солнцу пространства, столбики частиц будут толкать наши глаза "почти с такой же силой". Эта же сила будет давить на них и в том случае, если Солнце убрать вообще, но при этом сохранить вращение небесной материи. Солнца не будет, но мы будем видеть его на прежнем месте: "Это, может быть, покажется вам парадоксальным, но это так." (М.С.Соминский. "Очерки по истории воззрений на природу света".)

Каким образом проявляются в этой модели вышеописанные принципы Декарта? Где тут «очевидные» и несомненные вещи? Какое дробление на части проведено, чтобы получить эту умозрительную модель? Где здесь стратегия от «простого к сложному»? И что во всей полноте «обозрел» Декарт, чтобы получить такую модель?

Боюсь, что придется сделать вывод: красивые слова даже очень авторитетного автора не означают истины. Во всем надо... нет, не сомневаться, а просто разобраться. Системно и филогенетически.

Теперь вернемся к ТРИЗ. Я совершенно не согласен с тем, что парадигма сменилась только сейчас. Парадигма сменилась в конце 70-х годов! Для Альтшуллера, для тех, кто принял новую парадигму сразу. Альтшуллер пытался говорить о ТРТС – теории развития технических систем. Другое дело, что эта самая парадигма для многих наших коллег не сменилась и до сих пор. И о ТРТС никто из них не говорит. Но это уже не вопрос науки или методики.

Не могу согласиться и с Вашими словами о том, что «В старой парадигме объектом исследования избирался патентный фонд». Патентный фонд является объектом изучения в патентоведении. В ТРИЗ это был всего лишь источник информации. Но, кстати, не единственный! У Альтшуллера полно ссылок на книги по истории техники. А в разговорах он упоминал их гораздо больше.

А вот «..маркетинговые, а значит, психологические и экономические аспекты изменений, происходящих в мире «вещей...» он действительно исключил из рассмотрения. Тут я с Вами полностью согласен. Причем исключил сознательно, строго по Декарту разделив огромную культуру человеческую на части и начав изучение закономерностей развития с того, что ему было ближе – с техники. Однако, прошу обратить внимание, когда работа с техникой была в общих чертах сделана, он перешел к другим частям культуры – пытался работать с литературой, с наукой, с внешней средой. Что успел – это другой вопрос. Но знал, на что идет.

А теперь мы должны не зацикливаться на правиле Декарта, а идти дальше. Мы уже знаем, что за разделением должно следовать рассмотрение составляющих культуры в комплексе. Подчеркну – культуры, а не фрагментов той самой техники. Углубленное рассмотрение подсистем не является «объединением».

Теперь я опять позволю себе процитирвать Вас:

«При этом, мы уже давно начинаем понимать, что сама идея воспринимать развитие в виде «линий» - нехороша. Гипотеза о «переходе поступательного движения во вращательное» легко «спотыкается» на слове «переход». В самом деле, это слово повсеместно и безапелляционно используется в лексике старой парадигмы, заставляя нас думать о том, что если мы говорим «переход», то значит, «старое уничтожается новым» при этом, это обязательно происходит ВСЕГДА. Увы, это не так».
Дальше Вы приводите в пример историю часов. Ну что ж, давайте разберемся. Еще одна цитата:

«Вращательное движение тени у солнечных часов дополнилось поступательным движением песка (воды) в песочных (водяных) часах, потом ПОВТОРИЛОСЬ в электронных часах, так же как и вращательное в самых разных вариациях повторилось в механических часах».

Объясните мне, пожалуйста, каким образом в песочных часах вращательное движение тени «дополнилось» поступательным движением песка? Где в песочных часах тень? Нет тени и в водяных часах. Скорее, именно из этого примера вытекает следствие о том, что новое УНИЧТОЖАЕТ старое. Поступательное движение песка СДЕЛАЛО НЕНУЖНОЙ тень, убрало ее из часов!

Да и в механических часах вращательное движение НЕ ПОВТОРИЛОСЬ. В солнечных часах вращалась тень, а в современных часах – стрелки; в солнечных часах причиной вращения было видимое движение Солнца, а в современных часах – искусственный механизм; вращение тени ЗАВИСИТ от астрономической ситуации, а вращение стрелки НЕ ЗАВИСИТ – Земля может вообще сойти с орбиты, а часы будут крутить стрелки по-прежнему.

И уж совершенно непонятно, что и каким образом повторилось в электронных часах. Там нет тени, нет вращения...

Как видим, поступательное движение песка ОТМЕНЯЕТ вращение тени, а вращение стрелок ОТМЕНЯЕТ поступательное движение песка.

Для того, чтобы понять причину разного понимания нами одних и тех же явлений, стоит опять обратиться к истории науки.

Сутью научного понимания природы всегда была аналогия. Неизвестное сравниваем с похожим известным – и это неизвестное становится намного «известнее». У раннего человечества было мало «известного». Приходилось сравнивать поначалу с самим собой – так появились духи и боги, управляющие природой. По мере накопления наблюдений, появилась возможность сравнения одних объектов с другими. По каким параметрам сравнивать? По тем, которые мы видим, знаем. По ВНЕШНИМ параметрам. Отсюда появилось уже упоминавшееся в нашей дискуссии сравнение взаимодействия магнита и железа с прилипанием мяса к губе и влечением между мужчинами и женщинами.

Сегодня мы знаем намного больше! Сегодня мы должны сравнивать не внешние, а внутренние проявления, механизмы явлений! Если сравнивать разные стадии развития часов по внешним параметрам, то Вы правы, вращение повторилось. Если же посмотреть на механизм явления, то становится очевидным – повторение это чисто внешнее, оно не подкреплено никаким внутренним механизмом. Более того, даже внешне оно может быть случайным.

Пожалуй, мы можем сформулировать проект еще одного методического правила №4:

ВЫСТРАИВАЯ АНАЛОГИИ, НУЖНО СТРЕМИТЬСЯ СРАВНИВАТЬ МЕХАНИЗМЫ ЯВЛЕНИЙ, А НЕ ВНЕШНИЕ ПРОЯВЛЕНИЯ.

Оговорка «нужно стремиться» не случайна. Изучая совершенно новое явление, мы далеко не всегда можем сразу «нырнуть» в его механизмы. И тогда сравнения «внешние» оправданы. Но уж в случае с часами мы вполне можем выстраивать гораздо более глубоке аналогии, чем просто по направлению движения чего бы то ни было.

Пример 7. Чуть ли не с античных времен необъясненным оставался вопрос, почему стрелка компаса показывает на север и юг. Некоторые выдумы¬вали, что якобы на Крайнем Севере существует огромная же¬лезная гора, к которой притягивается намагниченная стрелка.

В 1600 году английский физик Уильям Гильберт (1544—1603) проделал следующий эксперимент. Стрелка компаса, вращаясь обычным образом, может вра¬щаться только вокруг вертикальной оси, и вынуждена оставать¬ся совершенно горизонтальной. А если ее насадить на горизон¬тальную ось так, что условия позволили бы ей указывать вверх или вниз? Закрепленная таким образом стрелка (в Северном полушарии) действительно показывала север на несколько гра¬дусов ниже горизонта, в земле. Это назвали магнитным погру¬жением.
Гильберт сделал шар из магнитного железняка и принял его за модель Земли. Он разметил полюса и принял его южный полюс, притягивавший северный полюс стрелки компаса, за арктическую область Земли, а другой — за антарктическую.

Поскольку поведение магнитной стрелки около магнитного шара было полностью аналогично поведению магнитной стрелки на Земле, Гильберт сделал вывод, что сама по себе Зем¬ля является сферическим магнитом, с полюсами в Арктике и Антарктиде. Он даже назвал этот шар террелла – «маленькая Земля».

Дальнейшие опыты с терреллой объяснили все известные тогда явления, связанные с поведением стрелки компаса. Как видим, внешней аналогии было совершенно достаточно.

Однако позже появились новые данные. Например, оказалось, что магнитное склонение не является постоянной величиной, а все время меняется. В 1580 г. магнитное склонение в Лондоне было 11° к востоку, а в 1657 г. стало нулевым. (Сейчас 8° к западу.)

Вот тут уже внешнее сравнение Земли с шарообразным магнитом перестало работать. Понадобились еще столетия, чтобы разобраться в МЕХАНИЗМАХ, как самого магнитного поля, так и его происхождения на нашей планете. Только после этого движение магнитных полюсов было приемлемым образом объяснено.

Пример 8. Первые классификаторы живых организмов – Аристотель, Теофраст, Цезальпино, Рей и др. классифицировали по внешним признакам. Пиком таких классификаций была знаменитая модель Карла Линнея. Однако сам Линней утверждал, что классификация его – вынужденная, ее необходимо изменить, взяв за основу внутренние особенности организмов. И действительно, несмотря на шумиху вокруг имени Линнея, его классификация не применяется. Применение нашли классификации Жюсье и его последователей, основанные именно на внутрених свойствах живых организмов.

В этом смысле Вы привели очень интересный пример с кисточкой. Да, чисто внешне можно было бы сказать, что от одиночных объектов (стило, перо и т.п.) живопись перешла к поли-объекту (кисти). Но при рассмотрении механизмов эта аналогия улетучивается. Внутри лежат свершенно разные явления, разные эффекты. Тут Вы совершенно правы!

Однако, говорить о «неправильности» линии перехода «моно-би-поли» все же не стоит. Она может не выполняться на коротких и вполне определенных участках развития. Но если эту линию рассмотреть во всей полноте (точнее, «длинноте»), то мы увидим, что дальше она продолжается в виде свертывания, то есть, в виде обратного процесса. И те примеры с фломастерами, которые Вы привели, очень красиво подтверждают эту модель. Они вовсе не противоречат модели «моно-би-поли», они являются ее продолжением.

Отсюда проект еще одного методического правила №5:

ЕСЛИ ОБНАРУЖЕНЫ РАЗНЫЕ И ДАЖЕ ПРОТИВОПОЛОЖНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ, ПРОВЕРИТЬ, НЕ ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ ОНИ ВРЕМЕННЫМ ПРОДОЛЖЕНИЕМ ДРУГ ДРУГА.

Такая проверка нередко дает новый тип моделей – периодизации и эволюции.

Пример 9. Достаточно долгое время биологи пытались найденные животные остатки втискивать в классификации. А затем Кювье разделил их во времени. И по его теории катастроф эти «неклассифицируемые» животные просто жили намного раньше «классифицируемых». А чуть позже Ламарк выстроил эволюционную модель развития живых организмов. Построенная им модель настолько хорошо объясняла все загадки классификаций, что Ламарк сгоряча вообще отрицал существование видов живых организмов.

Кроме аналогий по внешним признакам есть еще одна ловушка, о которой мне хотелось бы поговорить. Это применение несвойственных параметров.

Представьте себе, что изучая животных, мы начали бы с электрического ската, обнаружили, что он может создавать большие разности потенциалов и решили бы, что это и есть свойство всего живого. На этом основании мы бы категорически заявили, что бактерии, растения, птицы и т.п. живыми не являются. Странная картина, не правда ли.

Еще страннее было бы, если бы мы в качестве критерия «живости» взяли газообразность. Тогда даже скаты в живое бы не попали.

Но и это еще не вершина странности. Давайте теперь объявим, что газообразность является высшим критерием, имеющим приоритет над всеми остальными. И теперь мы получим мощное оружие для «научных» доказательств своей правоты.

Именно так, на мой взгляд, выглядят попытки внести мораль и этику в науку. Позволю себе привести слова Рэя Брэдбери (цитирую по памяти):

«Утопающий хватается за соломинку. Но если он схватится за этику, то рискует пойти на дно вместе с ней».
Именно так обстоит дело с Вашей оценкой ТРТЛ. Во-первых, вы приписали ей то, чего в ней и близко нет. Откуда Вы взяли, что ее «девиз» (цитирую):

...«наплюй на своих ближних, пусть ходят голодные и оборванные, главное - твои развлечения, именно они имеют сверхценность.»
В моем представлении, дело обстоит так. Вы взяли один-единственный шаг ЖСТЛ (не всей ТРТЛ, кстати) – о том случае, когда «дело становится домом». Неправильно его поняли – это не девиз, а вынужденный шаг в том случае, если другого выхода просто нет. И произвольно распространили на всю теорию. Мне кажется, стоит еще раз перечитать книгу внимательнее.

Во-вторых, позволю себе утверждение: в науке морали, этики нет и втягивать их туда не нужно! Объясню.

Есть ли мораль или этика у молотка? Нет! Этика должна быть У ЧЕЛОВЕКА, применяющего этот молоток!

Если мы собираемся изучать природу, то этика в науке, как в инструменте познания природы, просто бессмысленна. Нечего ей там делать. В природе этики нет! А вот если мы собираемся любой ценой утверждать свою правоту, то этика становится очень удобным оружием. Ибо позволяет обходиться без аргументов.

Я далек от мысли приписывать Вам желание «побеждать любой ценой». Более того, я совершенно уверен, что у Вас ничего подобного и в мыслях не было! Иначе мы бы не смогли вести нашу дискуссию. Я думаю, что это просто некая инерция. Инерции у нас у всех много. Поэтому я просто прошу Вас, прежде чем употреблять в нашей дискуссии такие категории, прикинуть, а свойственны ли они обсуждаемому объекту?

И еще. Давайте попробуем обойтись без категорических утверждений.

«У морали (и религии) приоритет социальной значимости всегда был выше, чем у науки».

Откуда Вы это взяли? Только потому, что на ограниченном этапе истории ограниченного географического региона приоритет религии был утвержден силой? Вот уж где днем с огнем не найти этики, так это в методах утверждения «приоритета религии»!

Я уж не говорю о том, что понятие морали и этики исторически изменчиво. Почитайте древнегреческую литературу эллинского периода. Единственным морально-этическим приоритетом была... война. Что не мешало, кстати, блестяще развиваться науке.

Давайте ограничимся вопросами научной методики. И не будем втягивать туда столь несвойственные науке, неоднозначно трактуемые и исторически переменные ярлыки. Давайте попробуем сформулировать правило дискуссий №1:

ОБСУЖДАЯ ТЕМУ, ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ТОЛЬКО ТЕМИ АРГУМЕНТАМИ, КОТОРЫЕ НЕ ВЫХОДЯТ ЗА РАМКИ ДАННОЙ ТЕМЫ.

Собственно, ничего нового в этом нет. Просто такая модификация «бритвы Оккама» для дискуссий – не вносить новые сущности сверх необходимого.

С уважением,
Юлий Мурашковский.